«Честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26 неприятельский военный... флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили... а сами стали быть во всем Архипелаге... господствующими», — так доносил адмирал Спиридов в Адмиралтейств-коллегию о Чесменском сражении 1770 года.
Но прежде чем произошло это знаменитое сражение, были переход эскадр Российского флота из Балтийского моря в Средиземное, вошедший в историю под названием первой Архипелагской экспедиции, высадка морских десантов и сражение в Хиосском проливе.
Мысль о посылке эскадр в такую даль возникла у графа Алексея Орлова. Командующим первой эскадрой назначили адмирала Григория Андреевича Спиридова. В эскадру входили корабли «Святослав», «Три Иерарха», «Ианнуарий», «Европа», «Три Святителя», «Северный орел» и «Святой Евстафий», фрегат «Надежда благополучия», бомбардирский корабль «Гром», четыре пинка и два посыльных судна. Всего на судах эскадры было 640 пушек. На борту кораблей и судов находилось 5582 человека. 18 июля 1769 года эскадра Спиридова покинула Кронштадт.
Подчеркивая сложность дальних морских походов, Михаил Васильевич Ломоносов незадолго до Архипелагской экспедиции писал: «Быть гонимым ударами свирепствующего моря, страдать от зноя, жажды, голода, изнуряться лихорадками, встречать смертоносную заразу и даже безумию подвергаться, не зная притом верного прибежища и отдохновения в каком-либо порте,— это то же, что при жизни соприкасаться со смертью».
9 октября того же года из Кронштадта вышла вторая эскадра. Ею командовал принятый на русскую службу английский контр-адмирал Эльфинстон. Плавание этой эскадры проходило в такой же сложной обстановке: были и штормы, и повреждения, заболевшие и умершие. В Средиземное море из этой эскадры пришли корабли «Святослав», «Не тронь меня» и «Саратов», фрегаты «Надежда» и «Африка», пинки «Орлов» и «Панин». На борту эскадры Эльфинстона было 3300 человек, а его флаг развевался над 80-пушечным «Святославом».
Хиосское сражение
К лету 1770 г. 2 русские эскадры уже находились в Средиземном море. «Спиридов и Эльфинстон, преследуя одну общую цель, плавали вместе, но, при независимости один от другого и дерзком, неуживчивом характере Эльфинстона, не могли не поссориться. Между тем, Орлов, сознавший невозможность прочного утверждения в Наварине, взорвал его укрепления и с бывшими при нем кораблем, фрегатом и несколькими мелкими судами присоединился к флоту, ожидавшему его между островами Гермией и Мило. Узнав о ссоре флагманов, главнокомандующий, не разбирая их взаимных претензий, принял начальствование над обеими эскадрами и поднял на своем корабле «Три иерарха» кейзер-флаг»,— писал известный историк военно-морского флота Феодосий Веселаго.
На рассвете 24 июня 1770 г. русские корабли подошли к Хиосскому проливу и обнаружили неприятельское соединение. Неприятельский флот, находившийся в Хиосском проливе, включал основные военно-морские силы Турции. По сравнению с русской эскадрой, имевшей лишь 9 линейных кораблей, 3 фрегата и 18 других судов (730 орудий), противник обладал двойным превосходством. Соотношение сил было явно не в пользу русских.
Граф Орлов растерялся. Но совершенно иной была реакция основной массы моряков, готовых не щадя жизни сразиться с сильнейшим противником. Энтузиазм экипажей, настойчивые просьбы Спиридова и командиров кораблей убедили главнокомандующего в необходимости решительной атаки.
«Увидя оное сооружение (боевую линию неприятельского флота),—докладывал Орлов в Петербург, — я ужаснулся и был в неведении: что мне предпринять должно? Но храбрость войск, рвение всех… принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы (противника), отважиться атаковать — пасть или истребить неприятеля».
На военном совете, состоявшемся на русской эскадре, было решено атаковать противника, подойдя к нему с севера. В исходной позиции для атаки эскадра должна была занять линию баталии. Авангард был поручен адмиралу Спиридову, кордебаталия — графу Орлову, арьергард — адмиралу Эльфинстону.
«Гнать на неприятеля»
В начале восьмого часа на мачте «Трех иерархов» взвился сигнал «Гнать на неприятеля!» В 11 часов русские начали подходить к противнику. За передовым кораблем «Европа» (капитан Клокачев) шел Спиридов на корабле «Евстафий». «Европа», подойдя к ближайшим кораблям неприятельской линии, привела к ветру на левый галс и открыла огонь. Но вскоре, по настоянию лоцмана, объявившего, что курс ведет на камни, Клокачев должен был выйти из линии. Тогда на «Евстафии» сосредоточились выстрелы 3 турецких кораблей, из которых самый большой и ближайший был корабль главнокомандующего. Вслед за «Евстафием» последовательно вступили в бой и остальные корабли эскадры Спиридова.
В самом жарком огне был «Евстафий», подошедший к турецкому флагманскому кораблю на ружейный выстрел и все более и более сближавшийся с неприятелем. Сражающиеся корабли сблизились; на «Евстафии» перебитый такелаж и рангоут, поврежденные паруса и множество убитых и раненых не представляли возможности удалиться от противника, с которым перестреливались уже из ружей и пистолетов. Наконец, корабли свалились, и начался отчаянный рукопашный бой, во время которого загорелся турецкий корабль и охваченная огнем грот-мачта его упала поперек «Евстафия». Искры посыпались в открытую крюйт-камеру, и «Евстафий», а вслед за ним и флагманский турецкий корабль взлетели на воздух. Адмирал Спиридов, убедясь в невозможности спасения корабля, покинул его перед взрывом. На корабле погибло до 600 человек и спаслось до 60; в числе последних был командир корабля Круз, взлетевший вместе с кораблем и удержавшийся на воде на обломке мачты, с которого был снят подошедшей шлюпкой.
Спиридов перенес согласно уставу флагманский флаг на «Три святителя». Корабль забрался в середину турецкой эскадры и крушил ее с двух бортов. 684 выстрела нанесли непоправимый урон туркам, было уничтожено четыре корабля, многие повреждены.
Позднее Орлов в донесении Екатерине II писал: «Все корабли с великой храбростью атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполнили свою должность, но корабль адмиральский «Евстафий» превзошел все прочие. Англичане, французы, венецианцы и мальтийцы, живые свидетели всем действиям, призналися, что они никогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпеньем и неустрашимостью».
Неприятельские корабли продолжали ожесточенную пальбу, но с каждой минутой их сопротивление ослабевало. Под ураганным огнем русской эскадры турецкие корабли один за другим стали покидать свои места и отходить в Чесменскую бухту. А наш флот стал на якорь при входе в бухту вне неприятельских выстрелов.
В Чесменской бухте оказались заблокированными пятнадцать линейных кораблей, шесть фрегатов, шесть шебек, восемь галер и 32 галиота. Вечером на бомбардирском корабле «Гром» контр-адмирал Грейг провел разведку боем, во время которой установил диспозицию турецкого флота. Орлов на «Трех Иерархах» созвал совет флагманов, вынесших решение — атаковать неприятеля в ночь на 26 июня.